Экземпляр издания поэм «Эда» и «Пиры» Евгения Боратынского из коллекции музея Е.А. Боратынского: история бытования

Пушкин же писал: «Перечтите его Эду (которую критики наши назвали ничтожной, ибо, как дети, от поэмы требуют они происшествий), перечтите сию простую, восхитительную повесть: вы увидите, с какою глубиною чувства развита в ней женская любовь». Поэма «Пиры», описывающая дружеское времяпровождение в Петербурге и московские пиры, сопровождалась предисловием: «Сия небольшая поэма писана в Финляндии. Это своенравная шутка… Сочинитель писал ее в веселом расположении духа…».

По распоряжению цензуры, крайне придирчивой после событий на Сенатской площади, один лист был вырезан из каждой книги готового тиража и перепечатан заново.

Еще начале 1826 года Антон Дельвиг, занимавшийся изданием, писал Боратынскому: «она (цензура) совсем готовую книжку остановила и принудила нас перепечатать по ее воле листок «Пиров». Напрасно мы хотели поставить точки или сказать: оно и блещет и кипит, как дерзкой ум не терпит плена. Нет! На все наши просьбы суровый отказ был ответом! Взгляни на сей экземпляр, потряси его, листок этот выпадет…». Недовольство цензуры после событий на Сенатской площади вызвали строчки:

Издание «Эды» и «Пиров» из коллекции казанского музея Е.А. Боратынского, было получено в 1976 году в дар от Кирилла Васильевича Пигарёва, правнука Ф.И. Тютчева, директора музея-усадьбы «Мураново». Он активно поддержал идею В.Г. Загвозкиной о создании в Казани музея поэта. В 1977 году Пигарёв присутствовал на открытии казанского музея Боратынского и передал в его фонды ряд ценных

экспонатов.

Можно предположить, что подаренный музею экземпляр «Эды» и «Пиров» был приобретен Кириллом Васильевичем в Ленинграде в знаменитой Книжной лавке писателей, о чем говорит прямоугольный штамп лавки на обороте обложки: «Книжная лавка писателей

Цена 25 ак 22». Книжная лавка писателей была создана в 1934 году по решению Первого съезда советских писателей и по инициативе А.М. Горького и С.М. Кирова с целью продвижения советской литературы и поднятия культурного уровня населения. Здесь, помимо продажи книг, проводились мероприятия по пропаганде чтения и русской литературы, встречи с авторами, творческие вечера. Лавка стала своеобразным клубом писателей и приобрела у ленинградцев большую популярность.

Узнать, от кого издание Боратынского могло попасть в Книжную лавку, помог трудночитаемый автограф на обложке книги вверху. Современные технологии позволили его прочесть: «СеменовТян Шанский № 716». Известно, что Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (1827–1914), знаменитый ученый-географ, ботаник, статистик, экономист, вице-председатель Императорского Русского географического общества, был страстным коллекционером. Петр Петрович более известен живописной коллекцией, поступившей в Эрмитаж в 1910 году. Часть книг научного содержания из его собрания была им пожертвована в библиотеку Русского географического общества. А часть библиотеки, вероятно, оставалась дома. Возможно, в трудные времена библиотека изящной литературы перекочевала в букинистический отдел Лавки писателей.

Два столетия оставили на страницах книги росчерки пера, штампы, печати, разрывы и заломы, в хитросплетениях которых скрыта «биография» музейного экземпляра. Каждый вновь обнаруженный факт или новая информация об уже, казалось бы, известном меняют эту биографию, радуя или огорчая своих исследователей.

Критики нелестно отозвались о «Наложнице» из-за «низкого» сюжета и «грубости» языка. Иван Киреевский в статье «Обозрение русской литературы за 1831 год» отметил в поэме «лучшее выражение поэзии Баратынского», но указал на ее чрезмерный объем: «Однако, несмотря на все достоинства "Наложницы", нельзя не признать, что в этом роде поэм есть что-то бесполезно стесняющее, что-то условно-ненужное, что-то мелкое, не позволяющее художнику развить вполне поэтическую мысль свою. Уже самый объём поэмы противоречит возможности свободного излияния души». А критик Николай Надеждин писал, что даже «разврат представлен [в поэме] так, что на него можно только зазеваться: и не живо, и не ярко, и не полно».

На рецензию Николая Надеждина Боратынский ответил так: «Критика эта меня порадовала; она мне показала, что я вполне достигнул своей цели: опроверг убедительно для всех общий предрассудок, и что всякий, несколько мыслящий читатель, видя, что нельзя искать нравственности литературных произведений ни в выборе предмета, ни в поучениях, ни в том, ни в этом, заключит вместе со мною, что должно искать её только в истине или прекрасном».

По закону романтизма сюжет поэмы «Наложница» завязан на любовном треугольнике. Цыганка Сара - наложница московского барина Елецкого. Она любит его блаженной, самозабвенной любовью. Но Елецкой влюбляется в дворянку Веру Волховскую и предлагает ей выйти за него замуж. Сара об этом узнает и, пытаясь приворожить Елецкого, подает ему заговоренное вино. Елецкой умирает от отравления. Сара бежит в табор, а в конце поэмы сходит с ума.

Представленное издание поэмы хранится в Фонде редких книг Научной библиотеки Президентской Академии. По экслибрисам и печатям можно понять, что «Наложница» Боратынского побывала в библиотеках выдающихся людей. Владельцами книги были: князь Сергей Михайлович Голицын, литературный критик и библиофил Петр Александрович Ефремов и Евгений Иванович Якушкин, сын декабриста Ивана Дмитриевича Якушкина.

В усадьбе хранился «Казанский архив Боратынского» (одно из наиболее крупных собраний материалов о жизни и творчестве поэта), здесь родилась его правнучка – самобытная поэтесса серебряного века, писательница русского зарубежья О.А. Ильина-Боратынская, автор пронзительных романов «Канун Восьмого дня» и «Белый путь. Русская Одиссея 1919-1923», отразивших трагический период нашей истории рубежа XIX–XX вв.

Казань вошла в жизнь и географию путешествий Евгения Боратынского в связи с женитьбой на Анастасии Львовне Энгельгардт, дочери казанского помещика, в приданое за которой он получил поместье Каймары в Казанской губернии. В 1827-1833 гг. Е.А. Боратынский

бывал в Казани и Каймарах, в городе и губернии в XIX – XX веках жили несколько поколений потомков поэта.

Из посещений Боратынского Казани наиболее значимыми были приезд 1831 года, когда поэт с семьей прожил в Казанской губернии целый год, и кратковременный визит в сентябре 1833 года, ознаменовавшийся встречей с Александром Пушкиным, который путешествовал по местам пугачевского восстания. Приезд Александра Сергеевича Пушкина в Казань в сентябре 1833 года относится к ряду важнейших в истории города культурных событий. Пребывание великого поэта в Казани 5 – 8 сентября 1833 года являлось частью большого путешествия, задуманного с целью сбора материалов для подготовки издания «Истории Пугачева» и написания романа «Капитанская дочка».